Тень – это чернила, которыми пишет солнце…
Далеко-далеко... И в тоже время близко... Сидит в кресле девушка. Греется у камина. Ноги ее укутал плед, а в черных волосах мелькают белые пряди - не седина, но снежная белизна сияет... Немного обреченно. У нее узкое лицо и острый подбородок. Тонкие губы, которые, кажется, разучились улыбаться. И большие серые-серые глаза, что будто отливают временами в серебро.
Но этого не может быть.
Ее зову Саи. Нет, конечно, это шутка, какая Саи? Саша. И пряди эти - волшебные, странные - лишь краска. Конечно же краска, ведь не может в двадцать лет пол головы быть белой!
А выглядит она на двадцать, даже чуть младше.
У нее узкие руки и по браслету на каждой. Старых, мутных от времени. Говорит, свадебные. Но никто-никто не помнит, чтобы рядом с красавицей был хоть один парень - лишь друзья да родственники. Странные, к слову, родственники. Но не о них-то речь...
Тонкие запястья. Небольшие ладони, но длинные пальцы - всегда исколотые иголкой. Саша вышивает. Хобби, возможно.
Смеется. Судьба - тоже вышивает, ты знаешь?
Она не пользуется наперстками - не удобно, мешают. А комнаты завалены вышивками.
Иногда к ней приходит мужчина, лет тридцати. Спокойный, сосредоточенный. О чем-то уговаривает, просит. Брат, наверное, слишком молод для отца.
Сын он. Но это, разумеется, шутка.
Саша никогда не соглашается. Она упрямая, эта грустная девушка. Ни с ним, ни с ослепительно красивой светлой в белизну блондинкой, что заходит раз в месяц, ни с другой, не такой красивой, но очаровательной. Ни с печальной девушкой, с удивительными фиалковыми глазами. Наверное, линзы?..
Иногда приходит черноволосая девочка. Плачет, винится и тоже упрашивает. Ее Саша поит молоком и укладывает спать.
Саша почти не выходит из квартиры. Раз в неделю приезжает врач - с обезболивающими. Она больна, чем - неизвестно.
Ведь нельзя отравиться любовью?
Иногда она выходит. И часто дарит свои вышивки - друзьям да соседям, прохожим. Улыбается, смотря больными печальными глазами. И уходит домой, к пледу да пяльцам.
Иногда она просто бродит по улицам, заглядывая в глаза прохожим - и тогда у нее на лице - отчаянная надежда на чудо.
Но чудес не бывает.
Но этого не может быть.
Ее зову Саи. Нет, конечно, это шутка, какая Саи? Саша. И пряди эти - волшебные, странные - лишь краска. Конечно же краска, ведь не может в двадцать лет пол головы быть белой!
А выглядит она на двадцать, даже чуть младше.
У нее узкие руки и по браслету на каждой. Старых, мутных от времени. Говорит, свадебные. Но никто-никто не помнит, чтобы рядом с красавицей был хоть один парень - лишь друзья да родственники. Странные, к слову, родственники. Но не о них-то речь...
Тонкие запястья. Небольшие ладони, но длинные пальцы - всегда исколотые иголкой. Саша вышивает. Хобби, возможно.
Смеется. Судьба - тоже вышивает, ты знаешь?
Она не пользуется наперстками - не удобно, мешают. А комнаты завалены вышивками.
Иногда к ней приходит мужчина, лет тридцати. Спокойный, сосредоточенный. О чем-то уговаривает, просит. Брат, наверное, слишком молод для отца.
Сын он. Но это, разумеется, шутка.
Саша никогда не соглашается. Она упрямая, эта грустная девушка. Ни с ним, ни с ослепительно красивой светлой в белизну блондинкой, что заходит раз в месяц, ни с другой, не такой красивой, но очаровательной. Ни с печальной девушкой, с удивительными фиалковыми глазами. Наверное, линзы?..
Иногда приходит черноволосая девочка. Плачет, винится и тоже упрашивает. Ее Саша поит молоком и укладывает спать.
Саша почти не выходит из квартиры. Раз в неделю приезжает врач - с обезболивающими. Она больна, чем - неизвестно.
Ведь нельзя отравиться любовью?
Иногда она выходит. И часто дарит свои вышивки - друзьям да соседям, прохожим. Улыбается, смотря больными печальными глазами. И уходит домой, к пледу да пяльцам.
Иногда она просто бродит по улицам, заглядывая в глаза прохожим - и тогда у нее на лице - отчаянная надежда на чудо.
Но чудес не бывает.